девочка Элли меняет паспортДевочка Элли, ты вовсе не существуешь.
Ты потеряла не туфли, а желтый путь.
Ты же теперь в таверне моей танцуешь
На дереве темном стойки, где мутят муть
Из джина, мартини, водок и димидрола
За пару монет.
А дорогой желтого кирпича
Будет идти другая.
Она (дорога)
Не выбирает девочек сгоряча.
Ведьмы не мрут в застенках, они в бутылках
Барных смеются; с акцентом вбивая в мозг:
Девочка Элли, танцуй, если сможешь - пылко,
Там, за рекою уже возвели помост.
А тот, что железной волей в железном теле
Клялся тебе дожить до сердечных зим,
Выбрал свою дорогу.
Давай же, Элли, Двигай бедром.
И мы точно тебе дадим
Пару прекрасных пре-красных кровавых туфель,
Ты щелкнешь застежками и превратишься в дым.
А если не будешь, мы просто тебя съедим.
И девочка Элли танцует в моей таверне
И девочка Элли зовет меня "Господин".
Но девочка Элли завтра уйдет, наверно.
Она сменит имя на Герду и будет первой,
Кто не потерялся среди бесконечных льдин.
>>>как лучи
Наверное, я бы хотела, чтоб мы как Лучи
Искали чужих теней и остатков солнца
на первом снеге.
Ты видишь меня? - Молчи.
Ты хочешь меня? - Молчи, пока сердце бьется,
Пока не уйду - Молчи!
И решай сейчас,
Как будем прощаться, чтоб порознь жить веками
С чужими людьми, только чтобы они не знали,
Как мы друг друга любили и как прощали
Заведомый и неизбежно порочный ад
в чужих одеялах, где радостно нас встречали
и ждали таких красивых и светлых НАС,
Молчи, пока сводит скулы от рук и взглядов,
Которых на мне не счесть - не твоих - не счесть,
Но, видит же Бог, с тобою осталась честь
И травит меж ребер плоть непорочным ядом.
И тот мексиканский посол и бельгийский князь,
И мальчик из золота - папина, блять, отрада,
Не думай, они меня не втоптали в грязь
И их поцелуи отнюдь не страшнее яда
Меж ребер твоих.
И женатых твоих друзей подруги
И жены,и девочка в клубном смоге,
Я их ненавижу за это их "недотроги",
Но тут же под весом твоим раздвигают ноги....
Им не замарать, не выжать, не приручить,
Они нас не знали, не знают и знать не будут.
Ты видишь меня? Видишь, хочешь меня? - Молчи.
Теперь мы имеем право на это Чудо.
И пусть остальные нам дарят свои ключи.
не жжет
А по утрам тяга к тебе слабеет: не жжет.
Ни в области сердца, ни ниже запретных тем.
До следующей ночи, где, севшая на иглу,
Я буду метаться-молиться на твой тотем,
И рвать на запчасти запуганных мотыльков
Настенной лампой, в том самом моем углу.
Хрипеть от боли и делать все вопреки.
Чтоб только сберечь огня в стране дураков
И хоть на минуту коснуться твоей руки.
Дожить до утра и выдать приличный вид,
Потому как никто не хочет тоски такой.
И тяга к тебе слабеет, когда ты сыт
Моими ночами.
С рассветом придет покой,
Оставив царапин не там, где еще болит,
А там, где клеймом вгрызается и печет:
Ты там прислонился небритой уже щекой.
Но утром легче: не жжет, любимый, не жжет.
И даже,вроде,не горячо
не стыдно
Мы мертвые.
Нас умертвили в порыве страсти.
По нашим ногам скользили чужие руки.
Теперь лежим и смотрим на небо.
Здрасьте.
Почти как в старом фильме о Микки Рурке,
Где он еще молодой.
Тебе уютно*?
В секунде этой мы замерли, мы не дышим.
Мы верим в разных Богов в одних каютах,
Мы залезаем в "любовь" как можно тише,
Не попадаясь, не выгорая, жадно,
Без палева: опускаемся в ложь и ниже
За неглиже.
Как пошло сейчас.
Да ладно.
Не стыдно трупам:
Мертвые мы уже.
реанимобля
Не делай так со мной: двулично, плоско, тихо,
Глухим ударом до утра и утром глуше
ударом,
чья б ты ни был прихоть
и похоть чья б - хочу тебя задаром
сушить и слушать.
Иссушать и слышать
от такта к такту в метрономе пульса
в ребре твоем селиться и рождаться
быть черной точкой под твоим радаром
и линией зеленой прерываться
на мониторе реанимобиля.
Вот так, бля.
Сделай вид, что ты-не-мой.
Но, черт возьми, не делай ТАК со мной.
дым
Она, удивляясь, всегда поднимает бровь
И в пол забивает шпилькой курильный дым.
Ей чудятся запахи меди - почти как кровь,
Когда она воет в плечо, если рядом с ним,
И силится не дышать и не бить в лицо.
Не пить, не гореть в аду и не брать взаймы
У близких.
А что ей за дело до подлецов,
Которым не чуять ни градуса, ни войны,
Так это чужое дело.
Зажав в кулак
Последнее, что осталось перед прыжком,
Она поднимает бровь: разве просто так
Крыло разорвать и дальше идти пешком?
Чтоб первый попавшийся в этой дороге враг
Плеснул ей анестезии и чтоб до дна,
И чтоб утешал до боли зубной, дурак.
А тот, с откровенно жарким родным плечом,
В нем запахи крови бьют рядом и по чужим,
Так он пусть живет, пока пьяная и одна
Она забивает в души курильный дым.
ты и суки
И я чую угрозу в любой бледнолицей Суке,
Нервно сжав челюстями последних ночей пятна
И ругаясь как пьяный матрос.
Без тебя сутки
Это боль - нестерпимо под ребрами давит ревность
или советь - хрен разберешь что чему кратно
И кому ты сдаешься на грудь принимая руки
бледнолицых тел, где не жди ни одной мысли
хоть на унцию, хоть на грамм внятной.
И я чую угрозу и чую приток грязи
К тому чистому, что мы с тобой поиметь успели
Рву надежду на дальше и рву провода связи,
Рву на смерть, не на жизнь ощущения боли в теле,
Чтобы ныть перестать о тебе не в стихах - в прозе.
Разве этого мы хотели?
Итак поздно!
Разве этого? - Солью въедаясь в твои грезы
Я сейчас
Чую вздор, чую пальцев чужих скуку,
Чую злость - смуглых предков моих кочевой хор.
Отойди.
Не гневи меня.
Пожалей суку.
мой алкоголь
Мой алкоголь делает мне боль
Тише.
Похож на тебя, но не так злит.
Мой алкоголь гонит меня на крышу,
Где вид - и ветер - и меньше уже болит.
Мой алкоголь ценит мои нервы,
Он душит приступы слез и ведет спать.
Он мой идеальный мужчина.
И - да, верно:
ему я - мечта, там где тебе - блядь.
Мой алкоголь ставит мои песни,
Он знает их суть и тексты - наперечет.
И он, как любой мужчина, меня убьет
Ни рано, ни поздно.
Вот только умрем вместе.
И, да - он знаком с тобой и тебе мстит.
И зуб на тебя точит.
И курс ставит.
И то, что под ребрами где-то в тебе спит,
Пусть знает.
Мой мертвый друг N
N Встает с дивана.
N запирает дверь.
Он не пьет недавно: не о чем больше пить.
Или меньше.
Он много курит и любит дым,
За его движения и нежелание жить
Дольше, чем попало
Куда попало и как.
N уже не молод и вовсе не одинок.
Про него бывает с чувством и злом: «Мудак»,
Но ему неважно мудак он или пророк,
Или просто так: обычный себе мужик.
N не раз под сердцем оставил срок
В девять месяцев, но это теперь пустяк
В этом доме, где по полу бьет сквозняк
И скрипит несдержанный водосток.
Он не любит баб и бабских кривых узлов,
Нервных криков и судорог.
Ждет вестей
Постоянно.
Не любит чужих углов
И на скорую руку зовет гостей,
Чтобы отвлекали,
звали куда и с кем,
Бередили душу и в стойке держали дух.
N недавно понял, что, в общем, глух
Или слеп.
Или мертв: надолго и на совсем.
И теперь лежит на диване,
гоняя мух (я ему звоню иногда).
Он совсем как зверь
– Одичал. И сегодня у нас беда:
N решил, что умер,
Он набирает ванну.
Он нарочито долго и тихо встает с дивана,
Он на все замки запирает дверь.
В этот раз, мне кажется, навсегда.
Свободаблять
И снова пишет ему стихи.
И ждет когда ему разнеймется.
И ждет когда ему наблюется
От лиц чужих и чужих эмоций
И ей простятся его грехи.
И снова ищет заветный код,
Запретный плод отгрызая жадно...
Изрядно выпив и в чувстве стадном
За барной стойкой сдержав порыв,
Воображаясь июльской сантой
Подарки выплюнув в дымоход.
И снова, тяжесть ребром зажав,
Неласковая, чужая, злая,
Заебанная в ожидании Рая,
Глотает горе не запивая:
Врет ладным слогом ему в глаза.
И в дамской комнате на полу
Ругает тихо, не выдыхая,
Блюет любовью, еще не зная,
Не вспомнив сроков и дат - другая.
И снова дышит в висок и ждет
Секунд пятнадцать,
Чтоб тушь и слезы...
...Уйти бы вовремя, чтоб не поздно,
Не выть бы лежа в чужом углу.
И снова греет себе кровать,
В бокал вина выливая злобу
И ценит, ценит свою свободу,
Где можно раньше ложиться спать,
И где родное "спокойной ночи"
сменяет шепотом тихо "блять"....
нильские змеи
Женщина, с глазами нильской змеи
Уходит за шесть минут до утра.
Привычным жестом оставив тень
На изголовье твоих надежд.
Женщина с глазами нильской змеи
Дождется, пока не придет рассвет.
И только тогда продолжит путь
Устав обещать цветные сны.
Женщина с глазами нильской змеи
Обирает жизнь, оставляя прах.
Оставляя пепел от сигарет
И увядшие листья домашних цветов.
С женщиной, с глазами нильской змеи
Невозможно жить: подавляя страсть,
Она выпьет жизнь и закроет дверь,
Когда ляжет на город опять рассвет.
Женщина с глазами нильской змеи
Выбирает путь чуть короче дня
И клянется в верности на века,
Чтобы с первым лучом на века забыть.
Женщину с глазами нильской змеи
Нельзя приручить, усыпляя страх.
Но лучший способ убить ее -
-Беззаветно ее любить.
пульс
Пусть чувства - впроголодь,
Ты б только улыбался....
Резвился по просторам ТВ-гидов,
Как пьяный шторм....
И только б ты остался
Подвидом вымирающего вида,
Где время - молодость.
Навечно.И прекрасно.
Я буду стыть
В чужих объятьях,
только б......
Ты жил,
Как хочешь - вольно иль безвольно,
Но жил - не стыдно.
Не со мной. - Опасно.
Я -пыль.
Я жертва пафоса и вздора.
Ты - чистота,
Столб света, бьющий в солнце....
Я буду стыть
Под оптикой спецкоров...
А пульс...Не щупай.Он давно не бьётся.
ни в ком
Нет ни в ком твоих нот с хрипотцой,
Не найти, не увидеть.
Не потрогать.
Пусть даже похоже лицо:
Те же скулы, улыбка, глаза -
Подгоревшая Похоть.
Те же линии губ - характерны для всех подлецов.
Нет ни в ком твоих точных ударов
Поддых и под душу,
Под каемку души,
Никому никогда не попасть,
Не занять твоих мест,
Те, другие, что дышат - не душат,
Они тише кричат и, конечно, гораздо послушней,
Они больше молчат в перерывах,
А ты - равнодушней,
Они очень боятся под утро со мной умирать
От беззвучных призывов в промокшую насмерть подушку.
Нет ни в ком твоих нот.......Да и...я не пыталась искать.(с) Katrin Reifert